Несмотря на то, что старые портвейны стиля тони более затратны в производстве из-за связывания капитала обусловленного длительной выдержкой, до недавнего времени все лавры доставались винтажным портвейнам, оставляя колейтам более скромное место. Пока, наконец, несколько крупных (и не очень) домов не решили выпустить лимитированные эксклюзивные партии очень старых колейт урожаев XIX века, подняв тем самым их (и свой) престиж.
Среди портвейнов особое место всегда занимали винтажные, именно как категория, а не просто привязка к году урожая. Эссенция природы, заключенная в бутылку, при минимальном вмешательстве человека. Появляясь на рынке в двухлетнем возрасте, необузданно танинный, концентрированный и вызывающий, как многообещающий одаренный подросток, он заявляет о своем происхождении всем своим ценником. И чем благороднее Дом, из которого он вышел, тем выше его цена и ожидаемая ценность.
С этого момента жизнь винтажного портвейна проходит в бутылках, и чем больше десятилетий он проводит в заключении, тем недоступнее становился для простых смертных. Есть мнение, которое я разделяю, что пить винтажный портвейн надо либо совсем молодым (в первые пару лет после выхода в свет), либо старым (более 15 лет), поскольку «переходный» возраст не лучшим образом сказывается на его характере.
С годами он интериоризирует все, что в него было заложено, танинность, концентрация и изначальная яркость трансформируются в глубину и гармонию, при многогранности и многослойности органолептических характеристик.
Королем винтажных портвейнов считается Quinta do Noval Vintage Nacional, цена которого сразу после выпуска соствляет более 1000 евро, а, например, Noval Vintage Nacional 1963 года будет стоить уже не менее 3500 евро.
Колейта, хоть и является также портвейном с уканием года урожая, живет совершенно другой жизнью, развивается по другим законам, а значит и получается с совершенно другим характером. Она проводит в бочках от семи до нескольких десятков лет. Чем дольше длится ее жизнь в бочках, тем вдумчивее и комплекснее становится ее характер. То же касается и очень старых тони, где ассамбляж входят вина, чей возраст исчисляется ни одним десятком лет. Способ старения винтажных портвейнов редуктивный, т.е. происходит без доступа кислорода, в то время, как старение тони просиходит при дозированном участии кислорода и называется оксидативным способом старения. Отсюда существенное изменение в цвете и ароматике, которая все дальше уходит от первичных и вторичных ароматов, постепенное повышение концентрации сахара, балансируется повышением кислотности.
Поэтому винтаж и колейта одного года будут являться совершенно разными по стилю винами, один относится к стилю руби, другой к стилю тони. При этом колейта будет, как правило, процентов на 30%, если не вполовину дешевле винтажа того же года.
Несмотря на то, что старые портвейны стиля тони более затратны в производстве из-за связывания капитала обусловленного длительной выдержкой, до недавнего времени все лавры доставались винтажным портвейнам, оставляя колейтам более скромное место. Пока, наконец, несколько крупных и не очень домов не решили выпустить лимитированные эксклюзивные партии очень старых колейт урожаев XIX века, подняв тем самым их (и свой) престиж.
Формула базируется на трех китах: очень старый, очень мало, очень дорого.
«Очень мало» завязано на «очень старый», ибо запасы старых портвейнов не бесконечны. В ту пору, когда среди фермеров и виноделов в Дору портвейн еще называли «винью фину», было принято хранить его для следующих поколений. Эти портвейны находятся в семьях десятилетиями, передаются детям и внукам по наследству и никто толком не знает, что с ними делать, пока наконец, очередные наследники не решают продать это «бесполезное» сокровище. А как еще им можно распорядиться? Просто взять и все выпить как-то несерьезно, ведь деды и прадеды делали, это же не хухры-мухры. А забутилировать и продать за дорого у них ни в жизнь не получится, потому что для этого нужно громкое имя и история дома/бренда. Одно дело Quinta do Vallado, Real Companhia Velha или Симингтоны, а другое дело какой-нибудь Жозе Силва из Карразеда де Ансияиш.
“Очень дорого” является следствием двух предыдущих условий. Хотя, конечно «очень дорого» понятие относительное. Дорого явно не для тех, кто покупает на аукционе за те же деньги бутылку Бордо, причем не такую старую, или Романе-Конти 1945 года за 124 тысячи долларов.
В последние годы в Дору началась настоящая охота именитых портвейновых домов за старыми бочками, сохранившимися с XIX века, ибо совсем у немногих имеются свои такого возраста. Да если бы просто за старыми, их еще можно немало найти в Дору, нужны такие, чтобы их качество не подлежало сомнению. А это уже задача посложнее.
Так появились супер тони по супер цене.
Первым стал Burmester, выпустивший к смене тысячилетия колейту 1900 года, тогда еще по 1520 евро. За ним последовал Andresen выпустивший колейту 1910 года по 2000 € к столетию установления Португальской Республики. Их перещеголял Фладгейтовский Taylor’s, вспомнивший, что содержание определяет форму и подошедший к вопросу с точки зрения премиумизации. Если какая-то водка, упакованная в изящный флакон, претендует на премиум-продукт, то что говорить о портвейнах позапрошлого века? Taylor’s выпустил в свет свой Scion (что означает одновременно «отпрыск» и «росток») 1855 года в хрустальном графине-декантере ручной работы и в элитной деревянной коробке по цене 2500 евро. Внутри заключался старый портвейн из двух бочек, которые Дэвид Гимараенш «нашел» в одной деревеньке неподалеку от Регуа. Для продвижения редкого портвейна был даже сделан специальный сайт, в том числе и на китайском языке.
Эстафету приняли другие дома, считая своим долгом выступить в данной категории.
Дирк в 2012 году к 170-летию Niepoort выпустил очень старый портвейн VV (“Vinho Velho” – “старое вино”), сделанный еще его дедушкой в начале прошлого века. За основу был взят портвейн 1863 года, который до 1972 года старел в бочках, а затем был перелит в большие бутыли (в среднем по 10 литров), которые в Niepoort обычно используются для выдержки Гаррафейры. В итоге получилось 999 бутылок по 1500 евро. На одной из дегустаций редких вин в Лиссабоне у меня была возможность попробовать этот портвейн.
Quinta da Levandeira de Roncão, новые хозяева которой приобрели старую винодельню с бочками портвейна впридачу. У одного небольшого производителя они купили еще бочку более старого, чем собственный портвейна, сделав лот, чей суммарный возраст был около 125 лет. Продавался он по 1250 евро.
Эту колейту мне удалось попробовать аж два раза. Первый раз на Салоне португальских вин в Сантк-Петербурге в 2013 году, где я представляла одного производителя из Долины Дору, а второй раз во время посещения Agrironcão. Дегустационных заметок я тогда не сделала, но в памяти запечатлелась необычайная гармония и элегантность.
В том же году Quinta do Vallado отправилась на поиски векового портвейна для Adelaida Tributa (от латинского «tributum» – «в честь»), посвященного легендарной Доне Антонии, чье полное имя было Антония Аделаида Феррейра. Опять-таки в одной семье нашлись две бочки портвейна 1866 года, оставшиеся от имеющихся пяти. В свет вышли 1300 бутылок по цене 2950 евро в декантере и деревянной коробке ручной работы. Об этом портвейне я имела возможность побеседовать с потомком Феррейриньи – Франсишку Феррейра во время моей стажировки на Quinta do Vallado в 2014 году. Тогда же мне выпала еще одна редкая возможность попробовать столь древнее вино. Помню потрясяющую концентрацию и бесконечное послевкусие.
В 2013 году Wine & Soul выпустили свой очень старый тони 5G Five Generations, находившийся в роду Боржеш на протяжении пяти поколений, так же со всеми премиальными атрибутами ручной работы. Всего получилось 1200 бутылок по 1500 евро.
Тогда же Kopke (между прочим, самый старый портвейновый дом, учрежденный в 1638 году) к своей 375 годовщине выпустила супер-тони Kopke 375 Aniversary по самой скромной цене 680 евро за бутылку.
И тут в игру включилась семейство Симингтонов, переплюнув всех и вся. “Ne Oublie” – семейный девиз, означающий “Не забудь” – стал названием еще одного уникального портвейна. Вкратце его история такова. Эндрю Джеймс Симингтон, приехавший в Португалию в 1882 году, в 1920 году приобрел у одного семейства между Пиньяу и Сан Жуау да Пешкейра 4 бочки с портвейном урожая года своего прибытия. После многолетнего хранения, сначала в Дору, потом в Вила Нова де Гайя, от четырех бочек осталось только три. Вот одну из них и забутилировали в 2014 году, оставив две других будущим поколениям. Португальские мастера из Atlantis сделали декантер, серебряные детали к которому сработали шотландские ювелиры из Hayward & Stott и завершила роскошное убранство кожанная коробка, выполненная на заказ известной британской фирмой Smythson. Цена этого совместного произведения искусства ни много ни мало 5500 евро. Из одной бочки получилось 565 бутылок.
После приобретения дома Wiese&Krohn, учрежденного в 1865 году двумя норвежцами, Fladgate Partnership получило доступ к старейшим колейтам и не упустил возможность повторить успех Scion, выпустив в 2014 году Taylor’s Single Harvest 1863 года по 3000 евро за бутылку.
Real Companhia Velha время от времени выпускает небольшими партиями (каждый раз повышая цену) свой супер-тони Carvalhas Memórias do Século XIX, благо сток старых вин для них не проблема. Последний выпуск пришелся на этот год, как раз к 260-летию хозяйства. Было выпущено всего 260 бутылок по 2750 евро.
Совсем недавно к своему трехсотлетию Quinta do Vallado представила очередную лимитированную партию портвейна 1888 года под названием ABF в честь Антониу Бернарду Феррейра, дяди и свекра Доны Антонии, с которого и началось семейное владение кинтой. Более подробно об этом редком портвейне можно прочитать здесь.
Что люди приобретают за эти деньги, помимо гарантированного удовольствия? Престиж? Уникальность момента? Удовлетворение любопытства – каким дошло до наших дней вино, сделанное руками людей еще в позапрошлом (!) веке? Историю, которую невозможно воссоздать и меняют ее на минуты своей собственной истории? Видимо, все это вместе взятое и еще что-то свое.